Дорогие читатели «2000»!
Обязательно сохраните номер газеты, который выйдет 14 марта.
Вероятно, это будет последний выпуск еженедельника.
Причина проста: «новая власть — в действии».
Под ее трескотню о якобы восторжествовавшей свободе слова начинается уничтожение независимой прессы.
И в числе первых «мишеней» — наше издание.
Подробности – на сайте еженедельника 14 марта и в номере газеты за этот же день.
Андрей КУЗЬМИН,
Киев — Севастополь — Киев
"Еженедельник 2000" Украина
Город русской славы, который, по словам его жителей, за последние 23 года ничего не видел от Киева, кроме унижений — финансовых и моральных, дал 
сдачу Украине по полной. Севастополь уходит в Россию. Без раздумий и сожалений. И хочет сделать это как можно быстрее.
К поездке в Крым, к тому, что увижу и услышу, морально я был подготовлен еще в Киеве.
— Может, это не очень репрезентативно, но с кем я ни общался — с коллегами по работе, таксистами, просто знакомыми, — практически все считают, что лучше им будет с Россией. Только два человека высказались против. Из них один — водитель-татарин, — рассказал мне киевлянин Михаил Юдин, работавший финансовым директором в крупной крымской компании (она занимается торговлей отделочными материалами) и у которого закончился контракт. — У хозяйки квартиры, которую я снимал, дочка с зятем в Италии живут, но она все равно за Россию.
Кстати, в Киев Михаил возвращался 28 февраля. По его словам, еще накануне вечером все было тихо, мирно: «Люди гуляли, Крым как Крым. А потом как завертелось. Еле до железнодорожного вокзала добрался — службы такси не работали.
Спущенные флаги
Севастополь встречает нас с фотокорреспондентом настоящей весной. Тепло, вишня уже отцветает, яблоня — в самом разгаре. Город чистый и праздничный, нарядный. Триколоры кругом. На балконах домов, на автомобилях, на установленных, наверное, через каждые десять метров баннерах, напоминающих, что будущее есть, и настанет оно 16 марта. Что судьбу должен решать народ при помощи референдума, который проводится по народной же инициативе. Изображений российских флагов нет только на плакатах «фашизм не пройдет», на которых перечеркнутые свастики, надписи «УПА» и «Правый сектор».
Центр Балаклавы, где базируется Севастопольский отряд морской охраны Государственной пограничной службы Украины, довольно пустынен. Воинская часть — так вообще такое ощущение, что внутри никого нет. Как говорится, глухо, как в танке. Флагов над КПП тоже, кстати, нет. Вообще. Ни украинского, ни российского.
На главной площади города, возле памятника Лесе Украинке, — палатка «Русского блока». Трое «самооборонщиков», один в камуфляже, а остальные — с повязками на рукавах, «делают стойку» на большой профессиональный фотоаппарат Кати и тревожно, но решительно спрашивают:
Простые балаклавцы Сергей и Валера твердо знают, куда им идти
// КАТЕРИНА ЛАЩИКОВА
— Вы кто такие, что вам надо?
— Журналисты из Киева, — я сразу же игнорирую оба совета, которые дали мне на всякий случай коллеги в столице: ни в коем случае не признаваться, откуда приехали, и род занятий. Иначе, сказали, будут бить.
Дядьки лет 50 с простыми русскими лицами, изможденными (скорее всего) традиционными русскими напитками, несколько даже опешили:
— Зачем же тогда к нам приехали?
— Потому что настоящей правды — что тут и как, сидя в Киеве, не узнаешь.
Мужчины согласно кивают и успокаиваются, но моя попытка подарить им для усугубления позитивного эффекта номер «2000» приводит к несколько противоположному результату.
— Не надо, не надо, заберите, — кричит «самооборонщик» в штатском, все-таки уже держа газету в руках. — Вдруг это провокация? Вот чего нам здесь не надо, так это провокаций!
— Почитаете, вот тогда и скажете, — говорю я, и мы идем дальше. Набережная Балаклавы выглядит как обычно. Гуляют семейные пары, бегают ребятишки, вовсю работают кафе и палатки с сувенирами. Все-таки воскресенье, 9 марта.
— Все у нас хорошо, — говорит Валера, работающий капитаном прогулочной яхты (правда, чужой — своей еще не обзавелся). — Вообще идеалом была бы полная независимость Крыма, но мы прекрасно понимаем, что это невозможно — нет своих ресурсов. Поэтому выход из положения — автономия в составе РФ. В составе Украины? Нет, спасибо.
Погранотряд: три в одном
— Я приехал на службу в тот день, когда все началось, немного раньше обычного. Рабочий день у нас начинается в 8.30, — вспоминает Денис, офицер Севастопольского отряда морской охраны (который был захвачен неизвестными людьми в форме без опознавательных знаков).
Денис с женой снимают на 7-м километре, районе Севастополя, находящемся между Балаклавой и центром города, за 2 тыc. грн. однокомнатную квартирку. Супруга сейчас в больнице на сохранении, стать мамой она ожидала еще 6 марта.
— Как все началось?
— Сначала к КПП подъехала одна машина, «Урал». Вышли люди в непонятной форме, с «калашами», человек двадцать. Была объявлена тревога. Мы спрашиваем: «Кто такие?» — «Отряды самообороны». — «Зачем вы здесь?» — «Чтобы на вас не напали. Мы вас охраняем». Они простояли часов до 7 вечера под КПП, после чего уехали. А на следующий день к часу дня подъехала целая колонна с бронеавтомобилями «Тигр», штук 12 КамАЗов было. Но из машин никто не выходил, их главные с нашим командованием вели переговоры. Долго, до 22.00.
— Где проходили переговоры?
— Прямо перед КПП. Столы вынесли, стулья. Вышли командиры подразделений, наши ветераны-пограничники подошли. В итоге договорились, что они якобы открывают ворота, а мы якобы сопротивляемся. Такая вот театральная постановка. Пять минут — и все.
— Для чего это было сделано?
— Мое личное мнение, чтоб было «и нашим и вашим». У них приказ — захватить, у нас — предотвратить захват. В итоге получилась такая интересная ситуация. Они открыли ворота, самообороновцы с белыми повязками дошли до мостика (это от КПП десять метров), остановились. На территорию заехали два «Тигра», их люди вышли, ворота закрыли. Через 5 или 10 минут «Тигры» тоже выехали. Никто никуда не заходил, нам дали отбой тревоги. Мы сдали оружие, разъехались по домам. На следующее утро приехали на работу, оружия у нас уже не было. Оказывается, ночью поступила команда, и все оружие перевезли на склады, на береговую базу. Это наверху, над выходом из бухты.
— Когда ушли в Одессу корабли и катера вашего отряда морской охраны? Много там было наших пограничников?
— Плавательный состав ушел в тот день, когда приехали эти 12 КамАЗов. Сколько там было человек, так сразу и не скажешь... Но по штату около сотни было.
— Сколько людей осталось в части?
— Тут тоже интересная ситуация. У нас теперь де-факто три части. Те, кто согласился в будущем служить на территории Крыма, приходят туда, где штаб, управление. Кто решил остаться служить Украине, ездят на территорию береговой базы, там службу организовывают. И есть третья группа — те, кто ушел в Одессу.
— Куда на работу ездишь ты?
— Я решил остаться здесь. Гражданским, кто работает в части, гораздо проще: им предложили — они остаются, им работать, а не служить. Нам сложнее — мы под присягой. Я жду референдума, чтобы было все официально. То есть сначала уволиться, а там уже смотреть — или служить дальше здесь, или уйти на пенсию. Осталось три года. Если что, у меня три диплома, по каждому есть опыт работы, не пропаду...
— Сколько человек решили продолжить службу в Крыму, что решил командир Севастопольского отряда морской охраны Госпогранслужбы? Он сейчас где?
— Сегодня был еще на территории береговой базы. Командир вроде решил продолжать службу в Украине. Это его решение. Он нам сказал — вы сейчас определяйтесь, это сугубо выбор каждого. Когда приезжал из Киева генерал-полковник Михаил Коваль, директор департамента по работе с персоналом, он тоже сказал: решайте сами, если что, предателями для нас вы не станете.
— Какая у тебя сейчас зарплата? У россиян больше намного?
— У меня здесь выходит около 7,5 тыс. грн. А зарплата обычного российского контрактника в три раза выше. Но не знаю, речи о повышении довольствия со стороны властей Крыма пока не идет. Зато мы знаем, что в Украине будут все социальные выплаты урезаны. Вот у меня пенсия должна быть 6 тыс. грн., а будет 3.
Жена сказала, что с апреля замораживают все детские выплаты. А кто в первый раз рожает, вообще может ни на что не рассчитывать. Вот что мне сейчас делать? Переезжать в Одессу в такой ситуации с грудным ребенком? Ни жилья, никаких перспектив. Вот к чему я пришел за все годы службы Украине. У меня даже прописки нет! Перевелся сюда почти два года назад, по закону в справке из воинской части для ходатайства о прописке должно быть указано, что есть служебное жилье. А справку не дают. Говорят — если мы напишем, что служебное жилье есть, ты его потребуешь. А жилья у нас нет в принципе.
Жуткие вещи
КПП части, где находится штаб командования Военно-морских сил Украины, блокируется. Небольшая баррикада из паллет, одна из которых служит дверью. У самого забора воинской части (их сразу так просто и не заметить) — пять-шесть неизвестных бойцов в пятнистых камуфляжах, шлемах, со штурмовыми винтовками, похожими на М-16. Парни стоят, как памятники, смотрят вдаль через прорезь балаклавок. Перед блокпостом туда-сюда ходят люди с повязками и ленточками — георгиевскими и цветов российского флага. Самооборона.
— Вы кто, куда, зачем? — ситуация прямо один в один с той, что в Балаклаве возле палатки «Русского блока».
Объясняю. Человек в камуфляже просит не фотографировать и приглашает меня внутрь баррикады попить кофе.
— Мы здесь для того, чтобы не было провокаций, — терпеливо объясняет мне банальную, по его мнению, истину, мужчина, который назваться не захотел: «Незачем».
— Какие провокации? В Севастополь действительно приезжают «бандеровцы»?
— Конечно. Вот только вчера человек тридцать задержали.
— Так ведь при въезде в Крым блокпосты, как они могли проникнуть?
— Частным порядком, кто как добирается.
Мне рассказывают жуткие истории. Их три. Самая страшная — сейчас в городе появились люди, у которых шприцы с ядом. Подбегают, делают инъекцию — и через 10 — 15 минут человек умирает от сердечного приступа. Второе — на пляже силы самообороны обнаружили двух неизвестных с автоматом. И еще по квартирам ходят неизвестные, представляются сотрудниками милиции, проверяют паспорта, тут же их разрывают (чтобы человек не смог проголосовать на референдуме) и убегают.
В центре города на площади Суворова — общегородской пункт сбора средств для поддержки сил самообороны. Перечень необходимого — то же самое, что требовалось на майдане в Киеве. На первом месте — противогрибковые средства.
Севастопольцы делают все, чтобы защитники города ни в чем не нуждались // КАТЕРИНА ЛАЩИКОВА
«Не надо фотографировать», — бросается к Кате молодой парень. — «Так, я тут главный. Пусть снимает, это же блокпост. Нам скрывать нечего. Внутри фотографировать не надо, а на улице — без проблем», — говорит крепкий мужчина с желтоватыми от табака усами. Узнав, что я из Киева, дядя Юра проводит меня внутрь пункта сбора на экскурсию.
Склад приносимой севастопольцами продукции находится в одном из городских бомбоубежищ, самом большом. Огромный такой туннель. Немного похоже на киевский фуникулер, но уходит под землю. Вдоль стен — теплая одежда, лекарства, продукты. Особенно впечатляют ряды трехлитровых банок с огурцами-помидорами и компотами. Парень, который не хотел, чтобы мы фотографировали, тоже Андрей, угощает меня кофе.
— Все как у вас на майдане, только здесь действительно стоят бесплатно, — говорит дядя Юра. — Вообще я не пойму: мы же Ивано-Франковск не учим, как жить. Чего они к нам лезут? Ты знаешь, тут у нас люди со шприцами начали появляться...
— Делают инъекцию — и через 10 минут сердечный приступ?
Собеседник печально кивает головой.
— Как вы представляете свое будущее? Воды в Крыму мало, электроэнергии тоже... Что теперь будет с туристами, поедут ли?
Дядя Юра еще больше мрачнеет, но рубит как с плеча: «Все равно. Точка невозврата пройдена. Мы уходим в Россию».
Возле музея-панорамы «Оборона Севастополя» к нам обращается съемочная группа СТВ — местной государственной телерадиокомпании. С просьбой ответить на вопрос, какой город должен быть столицей Крыма. Я отвечаю, что Симферополь: Севастополь достоин быть столицей отдельной Севастопольской республики, и прошу также ответить на пару вопросов. Не ожидавшая такого подвоха девушка-репортер соглашается, но наотрез отказывается назвать имя.
— Чего вы ожидаете от будущего? Почему референдум был назначен сначала на 30 марта, а затем перенесен на 16-е?
— Прежде всего, — вздыхает девушка, — лично мне очень хочется мира. А насчет переноса сроков — людям надо поскорее решить судьбу Крыма и Севастополя, определиться. Ожидание только напрягает.
— Российские войска в Крыму и Севастополе — они есть или их нет?
— Провокационный вопрос. Если президент России на него не отвечает, то как же мне отвечать...
Новый проект Кремля
Возле здания Севастопольской горадминистрации — митинг, не прекращающийся, наверное, уже неделю. Пожилые мужчины и женщины поддерживают нового мэра Севастополя Алексея Чалого и референдум. Кругом плакаты и листовки: «Киев нам не указ», «Домой, в Россию».
Матрос запаса ЧФ Советского Союза
// КАТЕРИНА ЛАЩИКОВА
— Я хочу дать вам интервью, — узнав, что мы из столицы Украины, говорит матрос запаса Леонид Клименко. (Ему 72 года, но выглядит на все 60). — Дело в том, что на празднование 200-летия Тараса Шевченко украинские оккупанты (я буду говорить так, честно) хотели совершить провокацию у памятника Кобзарю.
Приехали боевые ребята, затеяли с нашими самообороновцами ссору. Оказалось, в машине сидел специально подготовленный негодяй, измазанный красной краской. Его хотели, как начнется драка, выпустить и показать иностранному телевидению — вот смотрите, что творит русский Севастополь. Но этой «утки» не получилось.
Теперь что касается Крыма в целом. Наша родина — Россия, Украина — мачеха. В «европопу» мы не хотим, наш лозунг: Севастополь — Крым — Россия. Нам уже пути назад нет — только вперед. У нас вы не увидите жовто-блакытных флагов, все, что накипело вот здесь (показывает на сердце. — Авт.), уже выхлестнулось, — говорит Леонид Александрович и учит, как определить, прослушивает тебя СБУ или нет. Надо набрать *33*3 и вызов. Если появляется тире — значит, абонент под прицелом спецслужб.
— За все время, сколько в Севастополе стоит Черноморский флот РФ, нам не доставалось ни копейки, — утверждает Дмитрий Барздун, ихтиолог по образованию (учился в Калининграде) и мастер на все руки — строит дома и делает ремонты. — Только последние два года, если не ошибаюсь, давали 5% от немаленькой, в общем, суммы — почти 100 млн. долл. в год. За эти деньги построили наконец две новые дороги — возле железнодорожного вокзала и от 5-го километра на Сапун-гору.
— Морзавод, который выкупил Порошенко, практически развалили, — добавляет Светлана, жена Дмитрия, тоже по образованию ихтиолог. — Теперь он собирается на том месте базы отдыха строить. А наши судоремонтные заводы... В городе 15 лет не было горячей воды! В Крым за все годы независимости Украины не вкладывалось ни копейки, только соки тянули.
— Что можно было тянуть, если все развалилось?
— Флот, я об этом уже говорил, — продолжает Дмитрий. — А еще — распродажа земли. Вот вы в Киеве, Львове, Днепропетровске могли всегда проголосовать, выбрать мэра. А у нас всех градоначальников мы называли гауляйтерами. Они все назначались Киевом. Что им проблемы города? Главное — бюджет «попилить» да землю продать.
Зачем, ты мне скажи, сюда регулярно приезжали эти «автобусы дружбы»? Приедут западенцы на нашу центральную площадь Нахимова и под охраной милиции бандеровские лозунги скандируют.
— Какие именно?
— Да хотя бы «Москаляку на гиляку». Этого достаточно? Портреты Бандеры... Ну зачем вы сюда претесь? Фразу Юли, когда она после «помаранчевой революции» пообещала всех севастопольцев поставить на колени, здесь никто не забыл. Это, наверное, самое важное, почище проблем экономических. Все, достали! Хва-тит.
Меня зовут Дмитрий, а не Дмитро. Ты же тоже, наверное, Андрей, а не Андрийко. А если иначе — «чемодан — вокзал — Москва», как говорила недавно Фарион. Когда она в садик пришла и сказала, что дети с русскими именами — второго сорта. На майдане все эти глумления «кто не скачет — тот москаль»... Это нормально? Сумасшедший этот из Ровно, Саша Белый. Все по отдельности вроде мелочи, но накапливается.
Когда мне господа украинцы, которые стоят за майдан, кричат теперь, что мы во всем разберемся — с Турчиновым, с Тягнибоком, с Фарион, что это все досадные ошибки, то я скажу одно. Вот и разбирайтесь. Но как-нибудь уже без нас.
Когда я уже уезжал из Севастополя, встретился с писателем-фантастом из Санкт-Петербурга Антоном Первушиным. Он приехал в Севастополь присмотреть себе квартиру, хочет ее купить и приезжать сюда минимум на пять месяцев в год.
— Как ты думаешь, — спросил я, — вот даст сейчас Россия денег Крыму. Ну второй раз даст. Но что потом? Там своих проблем достаточно, дотационных, депрессивных регионов — масса. Опять же это повод для социальных волнений — мол, почему Крыму такие огромные средства выделяют, а Вологодской области, к примеру, нет?
— Понимаешь, в России очень любят мегапроекты, когда можно распилить крупные бюджетные средства, — ответил Антон. — Вот только что закончился мегапроект «Сочи», многие во власти остались довольны. А что Вологодская область? Неперспективно. Ну можно построить пару нормальных дорог, и что? Скучно.
А Крым — это же какие перспективы! Мост через Керченский пролив нужен? Конечно. Опреснительный завод необходим? А как же. Перспективных проектов для распила — только сиди придумывай. Так что деньги в Крым пойдут. Сколько перепадет крымчанам — вопрос уже другой.
Андрей КУЗЬМИН
Данная статья вышла в выпуске №11 (693) 14 – 20 марта 2014 г.
Свежие комментарии