Русские бомбы и наши бомбы
Guardian в рубрике "Мнения" решила предоставить слово журналисту Мехди Хассану, ведущему телеканала "Аль-Джазира". "Мы согласны с тем, что русские бомбы могут вызвать ответный удар террористов. Наши бомбы могут иметь такие же последствия", - считает Мехди Хассан, имея в виду бомбежки международной коалиции под командованием США.
По его мнению, в течение последних 14 лет слишком много людей от Нью-Йорка до Мадрида и Лондона предпочитали не замечать связи между военными интервенциями Запада в страны Ближнего Востока и терактами, совершаемыми на Западе. Любое упоминание такой взаимозависимости вызывало гневное осуждение политиков и экспертов.
Такая же реакция наблюдалась и на акты насилия в Париже, говорит Мехди Хассан. Антивоенная коалиция Британии убрала со своего сайта статью, в которой ответственность за появление "Исламского государства" и атаки в Париже возлагалась на "преднамеренные политические решения и действия США и их союзников".
Лидер лейбористов Джереми Корбин решил не выступать с речью, где он должен был сказать, что "катастрофические войны Британии не уменьшили, а увеличили степень угрозы для нашей национальной безопасности".
Не кажется ли в таком случае странным, вопрошает автор статьи, что в случае с Россией западные правительства охотно связывали внешнюю политику Владимира Путина с насилием террористов?
1 октября правительство США и их партнеры выступили с совместным заявлением о том, что решение президента России начать авианалеты в Сирии "только подольет масла в огонь экстремизма и радикализма". 4 октября британский премьер Дэвид Кэмерон заявил, что бомбардировки Москвы "ведут к дальнейшей радикализации и росту терроризма".
После того, как над Синайским полуостровом был сбит российский пассажирский авиалайнер, комментаторы вставали в очередь, чтобы связать российские бомбардировки в Сирии и этот взрыв, который рассматривали как дело рук ИГ.
Журналист газеты Telegraph Джанет Дэйли назвала крушение самолета A321 прямым последствием вмешательства России в дела Сирии.
Однако когда речь зашла о терактах в Париже, та же Джанет Дэйли вместо того, чтобы упрекать президента Олланда в разжигании терроризма, направленного против народа Франции, или же вместо того, чтобы назвать бойню "прямым последствием" вмешательства Франции в дела Сирии, предпочла направить свой гнев против любого, кто посмеет обратить внимание на военные действия Франции в Ливии, Мали и Сирии.
По мнению Мехди Хасана, нельзя списывать терроризм только на религиозную идеологию и средневековые представления. Такая точка зрения страдает близорукостью, говорит он.
Неудобная правда состоит в том, что в геополитике, как и в физике, действует третий закон Ньютона: "Сила действия равна силе противодействия". ЦРУ в 1950-х даже ввело термин Blowback ("отдача") для описания непреднамеренных негативных последствий для граждан США военных действий Америки за ее границами.
"Сегодня, когда речь идет о России – "официальном противнике" – мы понимаем и одобряем концепцию "отдачи". Когда же речь идет о наших собственных странах на Западе, мы превращаемся в детей на игровой площадке и затыкаем уши", - пишет Мехди Хасан.
Жестокость "Исламского государства", возможно, не имеет себе равных в современном мире. Однако дело в том, что она не появилась на пустом месте. Как признал сам президент США, ИГ "выросло из нашего вторжения в Ирак".
"Однако мы продолжаем отводить глаза от очевидных вещей и делаем вид, что "они" – русские, иранцы, китайцы – становятся жертвами нападений в ответ на их политику в то время как "мы" – Европа, Запад, страны либеральной демократии – становимся жертвами из-за наших принципов. Это упрощенная фантазия, геополитическая сказка, которую мы рассказываем самим себе, - заключает автор статьи. – Это дает нам утешение и силы после жестоких нападений террористов. Однако остановить их это не может".
Как все изменилось после событий в Париже
Independent решила проанализировать, как нападения в Париже в ночь на 14 ноября изменили мировой порядок.
Для Франции эти изменения, как считает обозреватель Джон Личфилд, сводятся к "костру, в который брошена конституция республики, включая все права и свободы".
Автор статьи задается вопросом, не делает ли президент Франсуа Олланд ту же ошибку, что и лидер США Джордж Буш-младший после атак на здания Всемирного торгового центра, пытаясь защитить свободу ограничением свобод?
Французский лидер ввел в стране чрезвычайное положение на три месяца, пошел на сближение с Россией для усиления ударов по "Исламскому государству", предложил радикальные правовые реформы, чтобы облегчить высылку из страны нелегальных мигрантов и т.д. Такое завинчивание гаек ошеломило даже критиков Олланда с правого фланга.
Однако без таких решительных шагов президента Франции не были бы возможны около 300 рейдов полиции против тех, кого подозревают в симпатиях к исламистам. Елисейский дворец считает, что существующие законы вставляют палки в колеса в борьбе с терроризмом, и конституция должна, по их мнению, отразить нужды сегодняшнего дня.
Критики Олланда с левого фланга предупреждают, что Франция встает на скользкую дорожку произвольных полномочий следователей и бессрочных арестов, особенно в руках у будущих правительств.
Еще одно значительное изменение в расстановке мировых сил заключается, по мнению другого автора Independent Кима Сенгупты, в новой роли, предназначенной для Ирана.
Высокопоставленные дипломаты сходятся в том, что Тегеран может стать членом коалиции против ИГ. В воскресенье президент Ирана Хассан Роухани позвонил Франсуа Олланду и подчеркнул в разговоре, как важно направить на борьбу с терроризмом и ИГ "всю нашу мощь".
Что касается России, то, по мнению журналиста Руперта Корнвелла, Вашингтон смотрит теперь на Путина совершенно другими глазами. От критики, которая раздалась из Белого дома 30 сентября, в начале российской военной кампании в Сирии, не осталась и следа.
Несмотря на все большее давление со стороны американских ястребов, Барак Обама по-прежнему не горит желанием посылать в Сирию американских пехотинцев. После терактов в столице Франции президент США может пойти на усиление бомбардировок в Сирии, отправку большего числа военных инструкторов для оказания помощи курдским формированиям и другим группировкам повстанцев, а также, пусть и с неохотой, решиться на более тесное сотрудничество с Россией.
Еще один автор Independent Роберт Фиск подчеркивает, что военная риторика Франсуа Олланда не возымеет никакого действия на Саудовскую Аравию, у которой убийцы "Исламского государства" позаимствовали суннитско-вахаббитское кредо.
Саудовская Аравия слишком занята своей "сумасшедшей войной" против хуситских повстанцев-шиитов в Йемене, чтобы волноваться насчет "сумасбродства" суннитско-вахабитского ИГ, считает Фиск.
Для Саудовской Аравии главным врагом остается шиитский Иран, а также алавит Башар Асад. Однако ни Вашингтон, ни Париж не будут читать лекции Эр-Рияду, так как обе страны заинтересованы в поставках саудовцам оружия. И речь идет о сделках, исчисляемых в миллиардах долларов.
Введенные Францией чрезвычайные меры не будут волновать ни Саудовскую Аравию, ни другие арабские страны, считает Роберт Фиск. На Ближнем Востоке, где местные диктаторы, короли и эмиры регулярно шпионят за своими гражданами, никого не волнует, ограничат ли новые законы, введенные Олландом, свободу и равенство французского народа.
Франсуа Олланд может думать, что он в состоянии войны с "Исламским государством", однако духовные наставники так называемого халифата останутся недосягаемыми, заключает Роберт Фиск.
Мечта о свободе передвижения
Шенгенское соглашение было заключено представителями нескольких европейских стран на реке Мозель, там, где проходила символическая граница между Францией, Люксембургом и Западной Германией, напоминает Дэвид Чартер на страницах Times.
Оно сделало явью мечту о европейской интеграции, упразднив границы и визы. Однако, как и другие заветные идеалы европейского единства, эта мечта стала расти как на дрожжах и стала неуправляемой.
Как и единая европейская валюта евро, которая объединила 19 государств с совершенно разными фискальными приоритетами, Шенгенская зона, куда вошли 26 государств, оказалась в кризисе из-за собственных нереальных амбиций, считает автор статьи.
Ахиллесова пята Шенгена обнаружилась на родине этого славного героя Троянской войны. Греция в течение многих лет с трудом контролировала восточные рубежи Европы. До наплыва мигрантов летом этого года призывы Греции оказать ей помощь по большей части игнорировались.
Между тем системы, благодаря которым Шенгенское соглашение может остаться жизнеспособным, уже существуют. Есть компьютерная база данных лиц, объявленных в Европе в розыск. Есть также агентство Frontex, которое должно заниматься патрулированием внешних границ стран, входящих в Шенгенскую зону.
И база данных, и Frontex не имеют достаточно ресурсов и не используются в полной мере. Виноваты в этом национальные государства, а также иммиграционные агентства на внешних границах зоны, которые не могут обеспечить должного контроля над прибывающими.
Нынешний наплыв беженцев только подтвердил то, о чем уже давно знали в столицах ЕС и особенно в Лондоне, отказавшемся присоединиться к Шенгенскому соглашению в 1985 году: эта зона стала кошмаром в вопросе безопасности.
Мечта Европы об интеграции была бы прекрасной, однако террористы и другие преступники слишком преуспели в использовании ее слабостей в свою пользу.
Так что вполне понятно желание Франции взять в свои руки контроль над собственными границами, пишет Дэвид Чартер на страницах Times. После январского нападения на редакцию сатирического журнала Charlie Hebdo Париж призвал проводить более тщательные сбор и проверку имен пассажиров на рейсах самолетов и поездов.
Однако пока вместо конкретных мер страны Европы ведут дебаты, а национальные агентства по-прежнему слишком медленно обмениваются информацией, которая бы сделала принимаемые меры безопасности более эффективными, отмечается в статье Times.
Отказываться от безвизового режима полностью все-таки не стоит, считает Дэвид Чартер. Не надо забывать, как выиграли от Шенгенского соглашения туризм и торговля. Свобода передвижения является одним из преимуществ жизни в Европе, террористы надеются уничтожить эту свободу. Лучшим ответом на это будет усиленная охрана внешних границ и бдительность внутри зоны.
По словам философа Карла Поппера, безграничная толерантность приведет к тому, что терпимый будет уничтожен своим антиподом. Чтобы защитить открытое общество, утверждает он, нужны барьеры и надзор.
Свежие комментарии