Россия сейчас «сильнее, чем кажется», а российский лидер Владимир Путин мечтает создать «евразийскую мировую державу», пишет Михаэль Штюрмер на страницах Die Welt. По мнению автора, Путин не скрывает, что «для него Россия — там, где есть русские». И Западу уже пора осознать, что под этим подразумевается, подчёркивается в статье.
Фото Reuters
Хотя Маркс и Ленин уже давно в прошлом, у России «долгая память» — когда Америка ещё была английской колонией, царская Россия уже давно играла заметную роль в «мощном европейском хоре», пишет Михаэль Штюрмер в статье для Die Welt. По его мнению, Москва сейчас смотрит на «развалины» своего прошлого, заново складывает отдельные части и прикидывает, что из этого пригодится в будущем.
Для президента Путина история России ещё не закончилась, а его мечта — это «евразийская мировая держава», подчёркивается в статье.Как считает автор, всем, кто интересуется сегодня будущим России, обязательно стоит освежить в памяти различные и порой даже противоречивые следы её исторической роли, которые заметны и по сей день. «Если вы сегодня пройдётесь по залам сокровищниц Кремля, то сможете узнать кое-что о дипломатии. Не только с помощью даров западных посланников, которые преклоняли колени перед царём, но и на примере всего царского серебра, которое вся Европа приобретала в Аугсбурге, чтобы потом смиренно преподнести властителю всех руссов и привлечь его к участию в альянсах и антиальянсах.
Нигде более дипломатические дары не сохранились в таком великолепии и обилии, как в Кремле», — говорится в статье. При этом царское серебро мало служило для практического применения, отмечает автор: оно существовало как знак достоинства, символ власти и в случае необходимости как валютный резерв, который можно было переплавить и продать. И даже того, что от него осталось к настоящему времени, вполне достаточно, чтобы напомнить «об изменчивой борьбе России за ведущую роль и безопасность», пишет Die Welt. Россия «достигла европейского уровня» в этой борьбе к моменту Великой Северной войны, которая шла параллельно с испанской войной за престолонаследие.
Затем Пётр Великий завоевал Прибалтику, где в наши дни располагаются Литва, Латвия и Эстония, а после Семилетней войны Россия поднялась на следующий уровень в качестве гаранта Губертусбургского мира 1763 года, говорится в статье. Этот договор утвердил пять европейских крупных держав и стал «учредительным документом» европейского сообщества держав: с тех пор ничего в Европе не должно было происходить вопреки интересам России. Дальнейшие разделы Польши доказывают, что это были не пустые слова, подчёркивает автор: «Российские претензии на власть простиралась с тех пор далеко вглубь Европы».
В 1783 году русские отобрали у турок Крым и приблизились к Средиземному морю. А в наполеоновскую эпоху русские солдаты появились в Центральной Европе, дав тем самым понять, что царь не хочет остаться обделённым при крупной консолидации земель. В то время как в 1806 году Пруссия была почти аннулирована, царь Александр и французский король мечтали о переделе мира — о «кондоминиуме без Англии». И, как выяснилось в 1812 году, ненадолго, напоминает Die Welt: «Великая французская армия стала жертвой наполеоновской мании величия и русской зимы.
В ответ русские промаршировали по Германии и расположились на Монмартре. Главная проблема Европы состояла тогда в том, как снова избавиться от них. Чтобы заставить русского медведя уйти, ему в дорогу упаковали польского гуся. С тех пор Священный союз означал попеременную гарантию сохранения статуса-кво». С тех пор Европа жила под «бдительным оком русских», и это не было пустой угрозой, отмечается в статье. В частности, герцогство Саксен-Веймар было вынуждено под давлением российского царя отменить конституцию. Русские мобилизовались против национальной политики объединения Пруссии в 1848-49 годах и угрожали войной. И лишь поражение в Крымской войне 1853-56 годов завершило список «имперских триумфов» России, напоминает Die Welt. Царь, который требовал протекторат над христианами в Османской империи во имя православия, натолкнулся на вето британцев, которые подталкивали к войне: речь шла о морском пути в Индию и о Хайберском перевале в Центральной Азии.
Дипломатическую поддержку тогда оказала лишь Пруссия, и Россия отблагодарила её в 1866 и 1870-71 годах тем, что не отреагировала на прусские победы. Однако с тех пор между Германским рейхом и Россией начался спор о наследии Австро-Венгрии, который почти без перерыва перешёл в мировую войну 1914 года, ставшую бедствием для царской империи и повлёкшую за собой революцию, гражданскую войну и падение империи, констатирует автор. Тем не менее, Россия «сильнее, чем кажется», подчёркивается в статье. Правда, столетие назад она «потеряла» Финляндию, а затем и страны Балтии. Однако коммунисты были уверены, что рано или поздно им удастся с помощью своей обычной «революционной двойной стратегии» отвоевать назад все потерянные территории и Германию в придачу. Сталин хотел посмотреть, как западные капиталистические страны перегрызутся друг с другом, чтобы начать действовать в последний решающий момент, и для этого ему пригодился пакт с Гитлером, пишет Die Welt.
Однако план «Барбаросса» в итоге привёл Советский Союз на грань краха, а Германию ввергнул в катастрофу. Союзники спланировали раздел Германии, но не всего мира — поскольку этим затем должны были заняться «российская империя» на суше и «американская морская держава», сообщается в статье. В те годы, когда лишь Соединённые Штаты обладали ядерным оружием, они использовали своё техническое превосходство на воде и в воздухе, чтобы с помощью стратегического равновесия не допустить российского господства. Вашингтон при помощи плана Маршалла и НАТО «объявил шах российскому стремлению к власти» и продемонстрировал, что американцы «пришли для того, чтобы остаться», поясняет Die Welt: «Именно так в 1949 году, в короткий период американского ядерного превосходства, возникла западная линия обороны.
С тех пор продолжительный ядерный мир обеспечивался взаимным устрашением». Но со сменой эпох в 1989-90 годах «биполярная силовая геометрия» потеряла своё значение, констатирует автор. Больше не было сил и планов для создания «нового мирового порядка», который в 1990 году провозгласил президент Буш-старший. И вместо того, чтобы искать новый баланс сил, Запад опять начал «приближаться» к границам России. С точки зрения международного права это было не запрещено, но с политической точки зрения подобный шаг был довольно рискованным, отмечает Die Welt.
«В то время Збигнев Бжезинский, столь часто цитируемый американский советник по вопросам безопасности, писал, что с Украиной Россия вновь станет империей, но без Украины — нет. Двусмысленность такой ситуации понял будущий сильный человек, Владимир Путин. Однако Запад, в первую очередь Евросоюз, не внял этому предостережению», — подчёркивается в статье.
Теперь Россия «смотрит на развалины прошлого», заново складывает отдельные части и прикидывает, что из этого пригодится в будущем. Хотя Маркс и Ленин — это уже в прошлом, однако на смену им пришли другие лидеры. И для президента Путина «история России ещё не закончилась», предупреждает автор. «Перед ним маячит неотразимое видение евразийской мировой державы. Он не скрывает, что для него Россия — там, где есть русские. Запад должен бы знать, что под этим подразумевается», — заключает Die Welt.
Свежие комментарии