Фото © РИА Новости Владимир Родионов
("Gazeta Wyborcza", Польша) Михал Вахницкий (Michał Wachnicki) Россияне начали сбор средств на возведение памятника на краковском Раковицком кладбище. Они хотят увековечить память 1200 военнопленных войны 1920 года, которые, как они говорят, «погибли в концентрационных лагерях». Польшу затрясло от возмущения.
Но почему мы, поляки, до сих пор не возвели российским пленным памятник, соответствующий исторической правде? В Кракове, Тухоле, Стшалково где после войны 1920 года находились лагеря для военнопленных.
Инициатива Российского военно-исторического общества, которое начало сбор денег на памятник, вызвала в Польше взрыв справедливого возмущения. В этот раз в один голос говорили и правые, и левые, и центристы.
Президентский советник Томаш Наленч (Tomasz Nałęcz) в эфире радиостанции RMF FM объяснял, что ни одна страна не ставила памятников захватчикам. Глава Совета охраны памяти борьбы и мученичества профессор Анджей Кунерт (Andrzej Kunert) тоже заявил, что такой монумент неуместен, добавляя, что он должен быть «лишен монументальных черт».
Но напомню, что еще четыре года назад оба профессора адресовали протестующим у памятника на могиле красноармейцев в Оссуве аргумент, что «мера рыцарства — это отношение к мертвому противнику». Сейчас, как я понимаю, времена изменились. И это правда.
Что обманывать людей: российская инициатива — это элемент более масштабного плана российской исторической политики и военной пропаганды. Российское военно-историческое общество возглавляет Владимир Мединский — министр культуры и близкий соратник президента Владимира Путина. Представители Общества используют в отношении польских лагерей для военнопленных не только определение «концентрационный лагерь», но даже «лагерь смерти», которое однозначно ассоциируется с тем, что делали гитлеровцы в Треблинке, Собиборе или Аушвице.
Я не питаю надежд, что в ближайшей перспективе в России победит демократия, общечеловеческие ценности, а к власти придут достойные восхищения люди, борющиеся за права человека. Охваченная националистическим безумием
Россия будет безжалостно вести свою историческую политику. То и дело там будут появляться тексты, в которых будет фигурировать цифра в 60 тысяч пленных польско-большевистской войны, убитых поляками, хотя как польские, так и российские ученые установили, что это число колеблется между 18 и 22 тысячами.
Польские и российские ученые сходны в том, что большинство смертей были вызваны послевоенными эпидемиями и голодом, что случаи плохого обращения с русскими пленными случались, но вызывали возмущение общественности, в частности, Стефании Стемполовской (Stefania Sempołowska) (общественная деятельница, писательница и журналистка, выступавшая уполномоченным Красного креста и посещавшая лагеря пленных, — прим.пер.).
Но здесь я выскажу огромную просьбу к польским властям: чтобы они в ответ на российскую историческую политику не взялись за столь же глупую и топорную польскую историческую политику, для которой характерен антироссийский дух и защита «доброго имени Польши» любой ценой.
В 1920 году российские пленные находились под опекой польского государства, и Польша несла за них ответственность. Мертвые заслуживают увековечивания их памяти. Были ли они захватчиками? С нашей перспективы — конечно. Но до этого с их перспективы поляки были захватчиками, заняв Киев — мать городов русских. Для многих россиян, например, царских генералов, включая главнокомандующего царской армией генерала Алексея Брусилова, война 1920 года велась в защиту Святой Руси от поляков.
Польша должна увековечить память умерших пленных, поскольку этого требует рыцарский этос и почтение к смерти, за которые нас уважают россияне. Что служит этому сейчас? Небольшой недавно разрушенный памятник в Стшалково, старый обелиск в Тухоле. И это все. Мой дедушка вернулся после войны из большевистского плена и хотя он ненавидел большевиков, говорил, что в лагере к нему относились хорошо. А дедушка какого-нибудь россиянина из Польши не вернулся...
В последнее время главной чертой польской политики стала антироссийская направленность, а патриотическим императивом — борьба с российскими памятниками, в первую очередь — возведенными после 1945 года. Раз мы не можем схватить этих гадких русских в наши польские лапы, то хотя бы разнесем памятник, ведь он сопротивляться не будет. Россиянин сказал бы: «wot gieroje».
Вместо того чтобы восстанавливать старые монументы, давайте возведем новые, которые дадут новым поколениям поляков и россиян хотя бы шанс на то, что они будут вести диалог, а не стрелять друг в друга.
Источник
Свежие комментарии