Пепе Эскобар, Asia Times Online, Гонконг
Президент России Владимир Путин, президент Китая Си Цзиньпин и президент Ирана Хасан Роухани идут на встречу Совета глав государств ШОС 14 июня 2019 года. Фото: АФП / Вячеслав Оселедко.
На фоне рычания приходящих в полную боевую готовность «псов войны» в конце прошлой недели на XIX саммите ШОС в Бишкеке произошло нечто экстраординарное.
Фактически малоизвестная на Западе ШОС представляет собой выдающийся альянс — политический, экономический и в области безопасности. Это не евразийское НАТО. Он не планирует каких-либо гуманитарных империалистических авантюр. Одна единственная картинка в Бишкеке рассказывает весьма важную историю, ведь мы видим Си (Китай), Путина (Россия), Моди (Индия) и Имран Хана (Пакистан) вместе с руководителями четырёх центрально-азиатских «станов».
Эти руководители представляют восемь нынешних членов ШОС. А ещё есть четыре государства-наблюдателя — Афганистан, Белоруссия, Монголия и, что крайне важно, Иран, плюс шесть партнёров по диалогу — Армения, Азербайджан, Камбоджа, Непал, Шри-Ланка и, что тоже важно, Турция.
К 2020 году ШОС обязательно расширится значительно, возможно, полное членство получат Турция и Иран. Тогда в организации будут представлены все основные игроки евразийской интеграции. Учитывая нынешнюю раскалённую обстановку на геополитической шахматной доске, вряд ли случайно, что основным действующим лицом в Бишкеке было государство-наблюдатель Иран.
Президент Ирана Хасан Роухани мастерски разыграл свои карты. То, что Роухани говорил непосредственно с Путиным, Си, Моди и Имраном, сидя с ними за одним столом, надо воспринимать очень серьёзно. Он назвал США в эпоху Трампа «серьёзным риском для стабильности в регионе и в мире». Затем он дипломатично предложил режим наибольшего благоприятствования всем компаниям и предпринимателям стран-членов ШОС, приверженным инвестициям в иранский рынок.
Администрация Трампа заявила — без каких-либо надёжных доказательств — что именно КСИР, который Вашингтон называет «террористической организацией» — стоит за нападением на два танкера в Оманском заливе на прошлой неделе. По мере проведения саммита ШОС этот сценарий уже развалился, поскольку президент японской транспортной компании-владельца танкеров Kokuka Sangyo Ютака Катада сказал:
«Команда утверждает, что удар был нанесён летящим объектом».
Министр иностранных дел Ирана Джавад Зариф обвинил Белый дом в «саботировании дипломатии», но это не испортило реальную дипломатию Роухани в Бишкеке.
Си был категоричен: Пекин будет развивать связи с Тегераном «вне зависимости от того, как изменится ситуация». Иран — ключевой узел Новых Шёлковых Путей или Инициативы «Пояса и Пути». Для руководства в Тегеране ясно, что путь вперёд состоит в полной интеграции в обширную, общеевразийскую экономическую экосистему. Европейские страны, подписавшие ядерное соглашение с Тегераном — Франция, Британия и Германия — экономически не могут спасти Иран.
Индийские уловки
Но затем Моди в последнюю минуту отменил двустороннюю встречу с Роухани, малоубедительно объяснив это «проблемами с плотным графиком».
Не сказать, что этот политический гамбит был изящен. Индия была вторым по величине потребителем иранской нефти до того, как администрация Трампа более года назад сорвала ядерное соглашение, известное как Совместный Всеобъемлющий План Действий (СВПД). Моли и Роухани обсуждали возможность оплаты Индией иранской нефти в рупиях в обход американского доллара и санкций США.
Но в отличие Пекина и Москвы, Нью-Дели отказывается без оговорок поддержать Тегеран в его отчаянной борьбе против экономической войны администрации Трампа и фактической блокады.
Моди — перед жёстким выбором. Он испытывает соблазн заменить свое интуитивное негативное отношение к Инициативе на непреодолимое стремление в неясный, придуманный США индо-тихоокеанский альянс — де-факто механизм сдерживания, направленный против «Китая, Китая, Китая», что открыто признаёт руководство Пентагона.
Хотя он мог бы крепить связи с альянсом ШОС/РИК (Россия, Индия, Китай), сконцентрированном на интеграции и многополярности.
Осознавая высокие ставки, задействовано согласованное наступление очарованием ведущего дуэта БРИКС и ШОС. Путин пригласил Моди в начале сентября быть главным гостем Восточного Экономического Форума во Владивостоке. А Си на двусторонней встрече с Моди сказал, он нацелен на «более тесное партнёрство», от инвестиций и промышленных мощностей до ускорения заглохшего экономического коридора Бангладеш-Китай-Индия-Мьянма, ещё одной опоры Инициативы.
Имран Хан со своей стороны, по-видимому, прекрасно понимает, как может выиграть Пакистан от положения главной евразийской оси — ведь Исламабад предлагает выгодный выход к Аравийскому морю, вместе с наблюдателем в ШОС, Ираном. Порт Гвадар в Аравийском море — ключевой хаб экономического коридора Китай-Пакистан, он расположен намного лучше, чем иранский Чахбехар, который развивается, как ключевой узел индийской мини-версии Новых Шёлковых Путей в Афганистан и Центральную Азию.
На российском фронте наступление очарованием на Пакистан приносит свои плоды, причём Имран открыто признаёт, что Пакистан «сближается» с Россией в «меняющемся» мире, и выразил большой интерес к покупке истребителей Су-35 и ударных вертолётов Ми-35М.
Иран представляет собой сердце интеграционной дорожной карты Инициативы-ШОС-ЕАЭС — механизма евразийской интеграции. Россия и Китай не могут позволить удушить Иран. Иран может похвастаться сказочными энергоресурсами, огромным внутренним рынком и представляет собой государство, стоящее на передовой борьбы со сложной сетью контрабанды опиума, оружия и джихадистов — ключевой озабоченностью государств-членов ШОС.
Нет сомнений, что в Юго-Западной Азии интересы России и Ирана сталкиваются. Но для Москвы имеет большое значение воспрепятствовать джихадистам мигрировать на Кавказ и в Центральную Азию, чтобы затевать нападения на Российскую Федерацию; важно сохранить свои морские и воздушные базы в Сирии и сохранить полный поток торговли нефтью и газом.
Тегеран со своей стороны, вероятно, не может поддержать такое неофициальное соглашение, какое Москва имеет с Тель-Авивом по Сирии — где Израиль бомбит предполагаемые цели Хезболлы и Ирана, но никогда не задевает российские активы.
Но всё же в рамках двусторонней дипломатии существует некое пространство для маневра, путь оно и кажется небольшим. Верховный Лидер Аятолла Хаменеи издал новые правила игры; сократить импорт до минимума, стремиться к меньшей зависимости от экспорта нефти и газа, ослабить внутреннее политическое давление (в конце концов, все же согласны, что иранцы должны объединиться перед лицом смертельной угрозы) и придерживать идеи, что у Ирана нет надёжных друзей, даже Россия и Китай таковыми не считаются.
Санкт-Петербург, Бишкек, Душанбе
Иран находится в осаде. И приоритетом должна быть внутренняя систематизация. Но это не означает отказ от стремлений к евразийской интеграции.
Пан-евразийская внутренняя связность становится ещё более яркой на фоне того, что произошло сразу же после Бишкека — на Совещании по Взаимодействию и Мерам Доверия в Азии (CICA) в Душанбе, Таджикистан.
Бишкек и Душанбе расширили то, что активно обсуждалось на Санкт-Петербургском форуме, о чём я уже говорил. Сам Путин подчеркнул, что следует интегрировать все вектора: Инициативу, ЕАЭС, ШОС, CICA и АСЕАН.
Бишкекская Декларация, одобренная членами ШОС, возможно, и не попала в заголовки, но в ней подчеркнуты гарантии безопасности Центрально-Азиатской Безъядерной Зоны, «неприемлемость попыток обеспечивать безопасность одной страны за счёт безопасности других стран» и осуждается «одностороннее и безграничное выстраивание систем ракетной обороны определёнными странами или группами стран».
Всё же этот документ — истинный продут движения к многостороннему, многополярному миру.
Помимо 21 подписанного соглашения ШОС также продвигает дорожную карту для контактной группы ШОС-Афганистан, углубляя настойчивость стратегического партнёрства России и Китая в том, что афганскую драму должны решать евразийские державы.
И то, что Путин, Си и Моди частным образом обсуждали подробно в Бишкеке, будет развиваться на встрече в узком формате членов БРИС, то есть РИК (Россия-Индия-Китай), на грядущем саммите G20 в Осаке в коне июня.
В то же время американский военно-промышленно-секъюрити комплекс по-прежнему охвачен навязчивой идеей, что Россия — «возродившееся злонамеренный актор» (на пентагоновском языке) наряду с всеохватывающей «угрозой» Китая.
Флот США одержим асимметричным ноу-хау «наших русских, китайских и иранских соперников» в «спорных водах» от Южно-Китайского моря до Персидского Залива.
Учитывая, что в США консерваторы нагнетают «максимальное давление» в попытке надавить на предположительно слабый узел евразийской интеграции, который уже подвергается полной экономической войне, поскольку, помимо прочего, обходит американский доллар, никто не может предсказать, как будет выглядеть шахматная доска, когда в России будут проходить саммиты 2020 года ШОС и БРИКС.
Свежие комментарии